«Жакет-Драма» и Художник, Который Лепит Одежду

Как и у кого я училась дизайну одежды

I

В тот день, когда я впервые переступила порог её мастерской, я ещё не подозревала, что передо мной разворачивается встреча с легендой. Со стен смотрели её картины (заметьте: её, а не чьи-то чужие, купленные для антуража), и эта деталь — живопись как естественное продолжение её существования — сразу выдавала в хозяйке не ремесленника, пусть и искусного, а творца.

Хагар Алембик сидела в глубине помещения, спокойная, почти неподвижная, как те мраморные фигуры, что ваял её отец, знаменитый скульптор Эммануэль Ха-Цофе. Но под этой внешней статью — я это чувствовала кожей, нервами, всеми теми невидимыми антеннами, которыми одна творческая натура улавливает другую, — пульсировала такая энергия, что воздух вокруг неё казался наэлектризованным, готовым вот-вот вспыхнуть.

Мы пришли вдвоём, я и мой компаньон. Но почему-то запомнилось именно это: картины на стенах, её неподвижность и — контрастом — невероятное напряжение творческой воли, исходившее от этой женщины.

Летняя коллекция дизайнера Агар Алембик

II

Позвольте маленькое отступление — или, вернее, погружение в генеалогию таланта.

Хагар окончила престижный колледж «Шенкар» (тот самый, где учат не просто кроить и шить, а мыслить формой), но образование было лишь фундаментом. Настоящая её школа — мастерская отца. Она росла среди глины, гипса, мрамора. Она видела, как отцовские руки лепят форму из бесформенного, как материя подчиняется воле художника.

И вот теперь она сама лепила — только вместо камня у неё была ткань, вместо резца — ножницы и игла, а вместо постамента — женское тело.

Её заказ был именно таким: художническим, капризным, почти невыполнимым.

«Мне нужно, — говорила она, разглядывая образцы в моих руках, — чтобы вязание входило в ткань. Не прилегало, понимаете? Не накладывалось сверху как аппликация. А именно проникало. Чтобы казалось, будто одно рождается из другого, одно перетекает в другое. Органика. Слияние».

Я кивала, понимая — и не понимая ещё, как это воплотить.

Эскизы дизайнера к новой коллекции

III

Начался период проб — изнурительный, как любая попытка схватить то, что ещё не имеет формы в твоём сознании.

Я пробовала насадить обычную ткань на иглы машины (Боже, как это звучит просто в пересказе!), пыталась провязать их вместе — безрезультатно. Ткань была слишком плотной, машина никак не соглашалась ввязываться в ткань. Я делала попытку за попыткой, но всё впустую.

И вдруг — это случается всегда неожиданно, как вспышка молнии над ночным морем, — озарение.

Проблема была не в технике. Не в машине. Не в моих руках.

Проблема была в самом материале.

Я начала искать более рыхлые, податливые ткани — те, что не сопротивлялись бы игле, а, напротив, принимали бы её, словно ждали этого проникновения. И когда я нашла нужную фактуру (о, эта радость узнавания, когда пальцы знают, что вот оно!), всё сложилось. Вязание начало входить в ткань именно так, как хотела Хагар: органично, естественно. Будто так и было задумано природой.

Запомним этот урок — он пригодится в жизни не раз: иногда не нужно менять инструмент, не нужно совершенствовать технику. Нужно радикально изменить подход.

В центре внимания дизайнера современная женщина

IV

Но вернёмся к Хагар и её месту в истории израильской моды.

Она основала свой первый бренд «Hagara» в 1987 году — в ту эпоху, когда израильская мода ещё только нащупывала собственную идентичность, балансируя между европейским влиянием и ближневосточным темпераментом. Затем, почти двадцать лет спустя, в 2005-м, появилась «Alembika» — её вторая, ещё более успешная фирма.

Но знаете, что делает её настоящей легендой? Не бренды. Не коммерческий успех, хотя и он впечатляет.

Хагар Алембик была первой в Израиле, кто превратил показ новой коллекции в настоящее шоу. В событие. В зрелище, которое собирало толпы, вызывало ажиотаж, заставляло всех говорить об этом.

До неё показов мод не было вообще. Она вложила деньги, душу, безумную смелость — и создала новый стандарт для всей индустрии. Она показала: мода — это не только одежда. Это театр. Это искусство, которое живёт в моменте показа, в драме появления модели на подиуме, в ахах зрителей.

Новая коллекция готовится за много месяцев до сезона

V

Вдохновлённая её смелостью, я создала вещь, которую запомнила навсегда.

Я взяла одну из своих базовых моделей (жакет, связанный в поперечном направлении) — и добавила к нему волан такого размера, что он граничил с абсурдом. Огромная, преувеличенная окантовка шла и как воротник, и понизу изделия. Я дала туда столько объёма, сколько только посмела, балансируя на той тонкой грани, где смелость ещё не становится безвкусицей, а драма — фарсом.

Принесла ей.

Хагар взяла жакет в руки, повернула, расправила волан — и её лицо озарилось той улыбкой, которой художник встречает удачную работу другого художника.

«О, это жакет-драма!» — сказала она.

Одно слово — «драма» — и вся смелость решения, все эмоции, вложенные в работу, весь риск получили имя. Точное. Яркое. Единственно возможное.

Изящество и удобство в современной одежде

VI

Сегодня Хагар Алембик — одна из самых выдающихся модельеров Израиля. В 2023 году на Неделе моды она получила награду за заслуги (lifetime achievement award) — признание её вклада и успеха на международной арене.

Я же всегда с благодарностью помню: мне выпала удача работать с легендой.

Её путь — вдохновляющий пример для всех творческих людей: кто идёт вперёд первым, кто не боится быть непонятым, кто искренне вкладывается в своё дело, — тот обязательно находит признание. Может быть, не сразу. Может быть, через годы. Но находит.

Постскриптум

Вот такими были мои дизайнерские университеты.

А в настоящем университете, между прочим, я училась на инженера. И долгие годы — о, как долго! — жалела об этом выборе, казавшемся мне роковой ошибкой юности.

Пока не сделала удивительное открытие: моя пресловутая «инженерная душа», которую я считала помехой творчеству, на самом деле оказалась тайным оружием в конструировании моделей.

Но это уже совсем другая история.

Рассказать?